Муж и жена – Андрей и Евгения Черкашины… Солдат и военный врач. Их судьбы соединила Священная война – Великая Отечественная. И по дорогам завоеванной Победы шагали вместе – служили, лечили, создавали, растили и воспитывали. Смелость с бесшабашностью… Мудрость с легкомыслием… Событий размыкая круг, наслаждались – как прекрасен этот мир . Когда оборвалась нить жизни одного из них, продолжали быть вместе… Фронтовая и семейная хроника – искренний незамысловатый рассказ двух честных советских людей, застигнутых сломом эпохи.
Наследство новых поколений – книга «Обрученные войной. Записки из семейного архива двух фронтовиков», вышедшая недавно в издательстве «Вече».
Сегодня мы публикуем одну из глав …
СЕРЫЙ ЦВЕТ ПРИФРОНТОВЫХ ГОСПИТАЛЕЙ
Я лежал в бараке для умирающих, и понимал, что это конец. Но меня это почти не трогало. Действительность почти не осознавалась сквозь горячечный бред. В один из редких просветов сознания я подозвал проходившего мимо санитара.
– Браток, когда я умру, пусть сообщат в Кремль генералу Черкашину, что меня похоронили здесь.
Эта фраза могла родиться только в бреду. Не было у меня брата-генерала да еще в Кремле. Санитар добросовестно исполнил мою просьбу. И через короткое время за мной пришли с носилками и унесли на перевязку. Мне что-то вкололи, влили…
Очнулся на полевом аэродроме: мои носилки запихивали в контейнер санитарного ПО-2. На его нижних крыльях были прикреплены фанерные футляры размером с гроб. Вот туда меня уложили, привязали ремнями и отправили в полет. Меня лихорадило, и мне было все равно – что со мной делают и куда везут. Была только одна мысль – не сдуло бы мой хилый ящик с крыла. Не сдуло. И даже без обстрелов долетели.
Когда выгрузили – сообщили, что самолет прилетел на какой-то подмосковный аэродром. А оттуда в эвакогоспиталь, который размещался в здании МИИТа – московского института инженеров транспорта. И пошли – операции, перевязки, процедуры…
Самое главное – руку не отрезали. И нагноение сбили, рану от червей очистили. Много позже узнал, что ничего страшного в червях не было, что черви сами очищают раны от заразы. Лечение ран червями практиковалось среди индейцев майя и австралийских аборигенов. Главный хирург наполеоновской армии подметил, что среди солдат, в чьих ранах плодятся черви, смертность намного ниже. Пока не было антибиотиков, это многих спасало.
ПРИМЕЧАНИЕ ИСТОРИКА
По результатам рассмотрения дела Западный фронт был реорганизован. С занимаемых должностей за допущенные упущения были сняты командующий фронтом В. Д. Соколовский, начальник артиллерии фронта И. П. Камера, начальник разведотдела фронта, ряд других командиров получили взыскания и наказания.
Вместе с тем нельзя не отметить вину самого Верховного Главнокомандующего и Генерального штаба РККА в провале наступления. Планируя глубокие прорывы немецкой обороны с далеко идущими целями, они не обеспечили войска надлежащими средствами усиления. Сами стрелковые и танковые части после тяжелых потерь в предшествующих боях почти не пополнялись и были измотаны. Достаточного времени на подготовку войск выделено не было.
Операции четырёх фронтов не были согласованы между собой и не координировались в ходе боев, хотя по существу имели единую цель. Противник использовал нескоординированные действия советских фронтов, грамотно маневрируя имеющимися у него ограниченными силами.
***
Неожиданно мне сказали, что меня переводят в другой госпиталь. Вот уж точно, нельзя на войне ни к чему и ни к кому привыкать. У меня уже друзья палатные завелись, медсестры по-приятельски здоровались, и вот на тебе…
Санитарная машина отвезла меня в эвакогоспиталь на Новинском бульваре. Это был институт курортологии. Мне казалось несовместимыми слова «курорт» и «госпиталь». Я расстроился: спросят – где лежал? В курортологии… Тьфу! И никому толком не объяснишь, что это теперь тоже обычный эвакогоспиталь, и что лежат здесь сотни раненых, правда, выздоравливающих.
Меня положили в 10-местную палату, где лежали и летчики, и артиллеристы, и танкисты… Но никто мною не занимался, не осмотрел мою искалеченную руку и день, и два, и три. Я стал требовать лечащего врача, повысил голос. Во мне взыграл боец-фронтовик. И тут в палату входит русоволосая красавица в белом халате. На кармашке метка: «Соколова Евгения Михайловна». И сразу на меня напустилась:
– Это кто тут бузит, шум поднимает? Здоровья много накопил? На фронт отправим!
Я за словом в карман не полез:
– Да хоть завтра отправляйте! Я лечиться приехал, а не на курортах лежать!
– Вот лечиться и будем. Я вас по карточке отобрала по своей теме – ранение верхних конечностей.
– А что вы на меня голос повышаете?! Вы мне еще не жена! – Крикнул я и осекся. «Еще не жена» – это звучало как-то странно. Но в ту же секунду мне захотелось, чтобы эта красивая строгая девушка в белом халате стала моей женой. Мог ли я подумать всерьез, что это желание однажды исполнится!
Так Евгения Соколова, выпускница 1-го московского мединститута стала моим лечащим врачом. Мне грозила контрактура – неполное владение рукой, и Евгения Михайловна, Женя, помогала мне разрабатывать левую конечность.
Составитель Николай Черкашин
