Спокойный мелодичный тембр, открытый солнечный взгляд… И слово «Пушкин» размыкает уста: необычайные сюжеты семейной хроники тысячелетья рода великого поэта поглощают внимание собеседника – такой была встреча с Ларисой Черкашиной в эфире «Народного радио».
Программа «Книжное обозрение» представляла очередное издание писателя – интерес слушателей к родословью русского гения был неизменным. Но и личность автора создавала интригу: тема-то наследственная, с секретом.
Во время Великой Отечественной войны (в 1941 году) сибиряк музыкант-красноармеец Андрей Черкашин, освобождая от гитлеровских захватчиков города и поселения Калужской области – Полотняный завод (бывшее имение Гончаровых), где бывал А.С.Пушкин» – дал зарок, если останется в живых, изучит историю России и всё, что связано с жизнью Пушкина.
Молодой боец не мог предугадать неоценимый вклад, который внесет своим трудом, в глубинное и научное познание генеалогии поэта, литературоведение, и то, что его дочь – писатель-пушкинист Лариса Андреевна Черкашина, – продолжит архивные изыскания.
И в результате сложившаяся у нас формула: «Пушкин – это наше все» – оказывается куда объемнее в объективном значении: «Пушкин – это Мировое ВСЕ»…
Зинаида Федотова (Белухина)
Загадка гранатовой подвески
«Любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире».
Александр Куприн
«Сквозь магический кристалл»
Даже если бы Куприн написал всего лишь «Гранатовый браслет», то и тогда, без сомнений, снискал бы титул величайшего русского писателя.
Непостижимо, как история самой чистой и возвышенной любви, отразилась в судьбе родной внучки Пушкина, столь боготворимого им!
Но обо всем по порядку.
Все началось с немецкого Висбадена. Точнее, с дома Клотильды фон Ринтелен, где в октябре 2007 года снимался фильм «Под небом Шиллера и Гёте».
В древе Клотильды фон Ринтелен, в девичестве графини фон Меренберг, счастливо соединились родовые ветви герцогов Нассауских, державных Романовых и Александра Сергеевича Пушкина. Она – правнучка царя Александра II и праправнучка русского гения!
Клотильда выглядела усталой после рабочего дня, тем более, что утром ей пришлось участвовать в съемках, – в ее кабинете психотерапевта одной из частных клиник, где вот уже много лет она принимает больных. Но радушие и немецкая пунктуальность не изменили Клотильде. Ровно в восемь вечера на столе уже шипели, источая дразнящие ароматы, жареные колбаски; муж Энно разливал по бокалам рейнское, а любимец семейства, упитанный бассет-хаунд, умильно поскуливал. За столом хозяйка развлекала нас смешными семейными историями. Показывала старые фотографии, письма. И вдруг заговорщицки улыбнулась:
– Сейчас вы увидите одну вещицу, которую я никому еще не показывала…
И в руке Клотильды кроваво-красными искорками сверкнула гранатовая подвеска.
– Это русская работа, и очень старинная. Мне досталось украшение от Элизабет фон Бессель, моей старенькой тетушки. Вот видите, какие необычно крупные камни – кабошоны, выложенные в виде креста!
«Внутри камней загорелись тревожные густо-красные живые огни. – Точно кровь…»
Как появилась эта драгоценность у фрау Бессель, правнучки поэта?
Клотильда может лишь предполагать – ясно одно, подарок перешел к ней от матери, урожденной Дубельт, а той, в свою очередь, от бабушки Наталии Пушкиной-Ланской.
Она не исключает, что редкостная вещица подарена Пушкиным жене в благодарность за рождение младшей дочери. Ведь от ожерелья, переданного ей от Нащокина, приятеля мужа, та была в восхищении, и Пушкин, чтобы доставить большую радость Натали, уже от себя преподнес и гранатовую подвеску! А та, в свою очередь, подарила ее дочери Наталии на рождении маленькой Таши Дубельт, – Наталия Николаевна любила дарить внукам дорогие памятные вещицы, в том числе и драгоценности. Так гранатовая подвеска от Наталии-первой перешла к Наталии-третьей, внучке Пушкина. Наталия Дубельт, в замужестве фон Бессель, передала ее единственной дочери Элизабет…
Что ж, вполне жизненная версия. Но есть и другая.
Гнев графини Меренберг
История та началась в пензенской глубинке, а завершилась в Германии. Жизнь сама дописала неоконченный сюжет: роман любовный перерос в психологическую драму.
Место действия: село Наровчат, имение Андреевка Пензенской губернии; немецкие города: Висбаден и Бонн.
Время действия: конец девятнадцатого – начало двадцатого веков.
Героиня любовного романа – Наташа Дубельт (самая первая внучка поэта!) родилась в Петергофе в 1854 году. Детство ее счастливым назвать трудно, – ведь с первых лет ей довелось стать свидетельницей бесконечных родительских ссор и раздоров.
Наталия Пушкина, ее мать, выйдя замуж в шестнадцать лет за Михаила Дубельта, сына шефа жандармов, вскоре разочаровалась в своем избраннике. Трое маленьких детей, светские пересуды, неопределенная будущность – ничто не могло изменить ее решимости расстаться с нелюбимым мужем. Не дожидаясь окончательного решения бракоразводного процесса, Натали уезжает в Германию, где становится невенчанной женой принца Нассауского.
Осенью 1867 года она оказалась в весьма непростой ситуации. Принц Николаус не может жениться на своей избраннице, по одной простой причине – она так и не получила еще официального развода от первого супруга. Долгожданное свидетельство о разводе приходит лишь в мае 1868-го, а несколькими днями спустя Наталия Александровна разрешается от бремени дочерью Софией.
И только в июле 1868 года гражданские супруги предстанут перед алтарем одного из лондонских храмов. И будут обвенчаны по лютеранскому обряду неким священником, известным своим либерализмом и веротерпимостью.
Достойно удивления, как смело и дерзко брошен вызов свету Наталией Пушкиной! Сколь много было в ней воли, жизненной энергии и силы любви, чтобы суметь преодолеть все немыслимые препятствия и обрести такое выстраданное семейное счастье! Но сколь дорогой для нее ценой! Ведь дети от первого брака – сын и две дочери – остались в России…
Всего лишь несколько строк из воспоминаний Елизаветы Бибиковой:
«Дочь Натальи Александровны – урожденная Наталья Дубельт окончила институт, праздники проводила у деда и моя мать о ней заботилась, а родная мать о ней и не думала. Моя мать поселилась в деревне и ее взяла к себе. Жили в глуши, соседей не было, и Наталья тосковала».
И вот тут в ее безрадостную жизнь «беззаконной кометой» влетела Любовь.
Вновь слово рассудительной кузине Натали-младшей:
«В нее влюбился земский врач, ссыльный поляк, человек очень интеллигентный, образованный, но старше ее. Сделал ей предложение, мама запросила ее мать о согласии и просила помочь на приданое. Но тетка возмутилась и выписала ее к себе в Висбаден».
Но кто же эта «тетка», так властно изменившая судьбы влюбленных?
Младшая дочь поэта Наталия Пушкина, сама пережившая подобную несчастную любовь! Некогда и она страстно, со всем жаром юности влюбилась в князя Николая Орлова. Молодой человек также отвечал ей взаимностью, и дело шло к свадьбе. Но… Неожиданно для всех Натали Пушкина вышла замуж за Михаила Дубельта. И никто не знал – почему?
Уже много позже открылись интриги, что плелись вокруг влюбленных, – в них были замешаны тайная полиция, высшие чины царской России!
Что вызвало тогда гнев графини Меренберг, после всех потрясений мирно живущей в тихом Висбадене, в своем доме, в окружении мужа и троих детей: дочерей Софии, Александры и сына Георга? Чем так взволновало ее письмо из далекого Наровчата? Почему Наталия Александровна «возмутилась» и потребовала дочь к себе?
Ответ бесспорен: жених ее старшей дочери. История сохранила его имя: Сильвестр Мартин-Устин Зенькевич. Дворянин Виленской губернии, он был арестован в 1863-м по подозрению в подготовке восстания и выслан в глухую Пензенскую губернию. Да вдобавок отлучен от церкви, что для католика явилось немалым испытанием! Видимо, не без участия господ Араповых прошение Зенькевича о восстановлении его в правах решилось положительно, и в начале 1870-х, он освободился из-под строгого надзора полиции.
Но в глазах графини Меренберг будущий зять все равно оставался всего лишь ссыльным поляком, недостойным руки дочери!
«Польский след» в «Гранатовом браслете». Он есть! Хозяйка дома, где снимал комнату несчастный чиновник со смешной фамилией Желтков. Она – полька, и своего квартиранта в разговоре с княгиней Верой называет: «пан Ежий». Это к ней, доброй католичке, обращена последняя просьба страдальца, – повесить перед образом Мадонны гранатовый браслет, не принятый боготворимой им княгиней.
И вновь на страницах романа происходят «странные сближения». Почти по Пушкину. Трогательная сцена прощания: княгиня Вера пристально всматривается в лицо покойного…
«Она вспомнила, что то же самое умиротворенное выражение она видала на масках великих страдальцев – Пушкина и Наполеона».
Но причем здесь Куприн и его «Гранатовый браслет»? Мало ли таких историй могло случиться на просторах необъятной Российской Империи?!
Да ведь и сам писатель родился в Наровчате! В Натальин день (!) – 26 августа 1870 года. Конечно, в силу своего нежного возраста, – ему было лет пять-шесть, когда вокруг двух влюбленных разгорались нешуточные страсти, – он не мог быть свидетелем. Но об этом несчастливом романе, много позже, уже в Москве, куда юный Александр был определен в сиротское училище, а затем в кадетское, рассказывала ему мать Любовь Алексеевна, происходившая из древнего рода татарских князей Куланчаковых.
…По поверьям, гранат притягивает любовь, необычайную по накалу страстей. Магический камень влюбленных.
«…Посредине браслета возвышались, окружая, какой-то странный маленький зеленый камешек, пять прекрасных гранатов-кабошонов…»
Так, может быть, гранатовую подвеску (с пятью драгоценными кабошонами!) ту самую, что извлекла из тайной шкатулки на Божий свет графиня из Висбадена, подарил невесте в преддверии свадьбы сам Сильвестр Зенькевич?!
На исходе двадцатого века гранатовый браслет мистически трансформировался в гранатовую подвеску, таинственным образом «всплывшую» в Германии.
Неравный брак
Академик Александр Цветков, знаток Куприна (и правнук Сильвестра Зенькевича!) убежден, что прототипом княгини Веры стала внучка поэта, а вовсе не госпожа Любимова, родственница жены писателя, в жизни которой случилась похожая любовная история. С юности он не раз слышал от матери, польки Софьи Хайновской, просившей сына (в который раз!) почитать вслух ее любимый «Гранатовый браслет»: «Ты ведь не знаешь, что твой прадед был влюблен во внучку Пушкина и пользовался взаимностью. И это с них Куприн списал сюжет».
Но почему тогда сам Куприн, преклонявшийся перед «великой тенью Пушкина», о том нигде и никогда не обмолвился? По цензурным соображениям, – полагает исследователь.
Но любопытно другое – воспротивилась свадьбе старшей дочери матушка, столь много пролившая слез из-за своего второго замужества, – ее брак с принцем Николаусом-Вильгельмом Нассауским был призван незаконным в отечестве, да и замужество Софии стоило ей многих бессонных ночей! Она «выписала» дочь в Висбаден, – будто речь идет о неком неодушевленном предмете!
Надо полагать, что и будущего супруга, полковника прусской армии, подыскала для своей Наташи сама графиня Меренберг. Удачная партия для барышни из «медвежьего угла», по общему мнению. Но о какой любви могла идти речь? Ведь жених был старше избранницы на целых 28 лет, – вот где неравный брак!
Внешне все выглядело благопристойно: заботливый супруг, дети, собственный дом. Натали фон Бессель казалась вполне счастливой в том кратком супружестве (ведь длилось оно всего шесть лет, – столько лет было отпущено и совместной жизни ее красавицы-бабушки с Пушкиным!). Но кто может постичь ныне силу ее душевных страданий, как часто в мыслях уносилась она в забытую Богом Пензенскую губернию, вспоминая о былой возвышенной любви? И как ее отсвет вспыхивали кроваво-красные огоньки магических камней, волею безымянного ювелира сложенных в гранатовый крест.
Крест жизни внучки русского гения, как благодатным огнем опаленной Любовью…
«Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки…»
Любовь стала для нее великой спасительной силой. Не случись романа в пензенской глубинке, не приняла бы графиня Меренберг столь решительных мер, и как знать, – Натали Дубельт вполне могла повторить печальную судьбу своей младшей сестры Анны, племянницы Павла, а также тетушки Александры Араповой, и другой тетушки – старшей дочери поэта Марии Гартунг, умерших от голода и болезней, сгинувших, – кто в революционном Петрограде, кто в красной Москве, в роковом для пушкинского семейства 1919-м.
Германии суждено было стать вторым отечеством для внучки Пушкина.
«Восхитительный город» Бонн
Некогда вдова поэта Наталия Николаевна вместе с дочерьми Марией и Наталией совершала путешествие по Германии, – более всего из немецких городов ее восхитил Бонн. Вот лишь некоторые строки из ее писем в Россию летом 1851 года:
«Я только что вернулась с прогулки, так как не захотела уехать из Бонна, не посмотрев его. Я им очарована, это один из красивейших городов из тех, что я видела… Я посвящаю эту неделю Бонну и его окрестностям…»;
Ровно через тридцать лет ее внучка Наталия Дубельт оказалась в Бонне, идиллическом немецком городке с островерхими черепичными крышами и садиками на балконах, старой ратушей и Курфюрстским замком. Обосновалась там вместе с мужем, отставным полковником Арнольдом фон Бесселем.
В семействе Бессель было двое детей: сын Арнольд Николаус (он гордился близким родством с Пушкиным, владел русским языком и собирал портреты поэта), и дочь Элизабет.
В годы Второй мировой из-за своего русского происхождения правнук поэта не был послан на Восточный фронт, но в боях участвовал. В конце войны генерал-майор Вермахта фон Бессель был назначен начальником лагерей для военнопленных во Франции, сам попал в плен к французам, где и погиб летом 1945 года.
Его сестра Элизабет, так и не испытавшая супружеского счастья, в одиночестве старела в родительском доме.
…Нет уже дома на Томасштрассе, 16, некогда принадлежавшего семейству фон Бессель, – современный Бонн заявляет свои права на заурядные городские кварталы. Свидетелями той былой жизни, остались лишь величественная столетняя кирха из красного кирпича, служащая ныне пристанищем для обездоленных, да старое кладбище, где, верно, и похоронена Натали-младшая.
«…Богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам…»
Знал ли Куприн о дальнейшей судьбе внучки Пушкина, прототипе своей героини, или то гениальное писательское предвидение? Ведь Бонн – город Бетховена. Время сохранило старый дом, где он появился на свет. А в середине XIX столетия благодарные горожане воздвигли прекрасный памятник композитору. В двадцать первом же, имя Бетховена увековечили весьма необычно: в брусчатку, помнящую шаги немецкого гения, «вкраплены» его светящиеся портреты…
Не странно ли, что героиню «Гранатового браслета» влюбленный «телеграфист» Желтков чаще всего встречал… на «бетховенских квартетах»?
И в предсмертной записке он просит княгиню Веру помнить, что у «Бетховена самое лучшее произведение… L. van Beethoven. Son. №2. op. 2. Largo Appassionato».
Необъяснимые параллели…
Бонн стал еще одним пушкинским городом в Германии. Необычное соединение имен: в Бонне родился великий Бетховен, – в Бонне появились на свет и правнуки Пушкина!
Лишь единожды в пушкинском наследии есть упоминание о «музыкальном Бетговене», – так непривычно звучала в те времена славная фамилия. Бетховен и Пушкин… Причудливо распорядилась судьба: в городе, освященном рождением немецкого гения, угасла жизнь внучки его русского собрата…
«Вот сейчас я Вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою – одна молитва: «Да святится имя Твоё!»
И как знать, не вдохновенная ли бетховенская соната, возродившая к жизни героиню «Гранатового браслета», звучала и в доме на Томасштрассе в декабре 1926-го? Последним в жизни Натали фон Бессель…
Лариса Черкашина
Из книги Л.Черкашиной «Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума». Издательство «Вече»
